Звенья одной цепи - Страница 92

Он равнодушно кивнул и поднялся на ноги.

— Надеюсь, на сём наше знакомство с вами окончено.

Да оно и не начиналось. Или я что-то упустил?

— Доброго дня.

Юноша повернулся, собираясь уходить, но застыл на месте, увидев приближающуюся к моему столу Марис. Волнения прошедшего дня никак не отразились на лице прибоженного, однако теперь я лучше понимал причину этого безграничного спокойствия. В самом деле, о чём тревожиться, если дни твоей жизни неумолимо иссякают и никакого спасения от смерти нет?

Она-он прошла мимо темноволосого незнакомца и остановилась так, что тот мог смотреть только на пепельно-русый затылок и узкую полоску шеи между воротником и прядями коротко стриженных волос. Впрочем, судя по взгляду юноши, даже это скудное зрелище оказалось весьма вдохновляющим. И обескураживающим, потому что разговор вроде бы был окончен и оставаться не существовало более ни одной причины. Кроме молодой женщины со странной причёской.

— Чем здесь кормят на завтрак? — спросила она-он, обращаясь ко мне, но ответить я не успел.

— Особенно хороши пшеничные лепёшки с мёдом, — пролепетал юноша, с которого вмиг слетела вся бесстрастная самоуверенность.

Марис медленно обернулась, смерила незнакомца взглядом, содержание которого осталось для меня тайной, и снова посмотрела на меня:

— Ваш приятель?

— Впервые вижу.

Она-он понимающе кивнула и присела за стол, спиной к юноше, словно показывая, что не намерена беседовать с кем-то, не водящим знакомства со мной. Итак, услужливость не помогла. Что парень попробует следующим?

— Вчера в этом гостевом доме один человек получил тяжёлые увечья.

— Неужели? — переспросила Марис, не поворачивая головы.

— Да, что-то в этом роде случилось, — улыбнулся я.

— Жаль, что сие зрелище оказалось мне недоступно по причине насильственного беспамятства.

Юноша нахмурился:

— Насильственного?

— Когда мужчина врывается в комнату женщины, преследуя вполне определённые цели, он обычно заботится о том, чтобы жертва не оказала сопротивления и не позвала на помощь, — пояснил я.

По глазам незнакомца было ясно видно, что он тоже не прочь ворваться в ту же комнату, причём с теми же целями. И хотя после вчерашнего представления это не должно было меня удивить, кое-какое различие всё же присутствовало и не давало сбросить себя со счётов. Юноша смотрел на Марис с интересом. Да, похожим на вожделение, но искренним, а не наносным, как у купцов в трапезном зале прошлым вечером.

Хм. Хм. Хм. Любопытно. Значит, странность происходящего как раз в этом и состоит? Есть женщина — есть вожделение, причём только в те моменты, когда она находится рядом. Нет женщины — нет ничего, даже в мыслях. Похоже на то, что купцы словно околдованы. Но чем? Или кем? Приворотное зелье ни для кого не секрет, правда, поверить в то, что его было наварено столько, чтобы опоить каждого, горожанина… Бред. Нет, зелье действовало бы иначе. В частности, волна вожделения непременно привела бы к буре.

— Тот человек хотел… совершить насилие над вами? — На слове «насилие» юноша чуть не задохнулся от возмущения.

Марис всё-таки повернула голову и, невинно улыбнувшись, подтвердила:

— Да.

Похоже, прибоженного происходящее только забавляло. А вот меня скорее пугало. Что, если парень решит воплотить в жизнь свои желания? Ведь на пути у него стою только я.

— Но тогда вам необходима защита!

— У меня есть защитник.

Ну зачем она всё усугубляет? Нет, пора уходить. Срочно пора уходить.

— И моя честь теперь принадлежит ему.

Не то чтобы я сильно испугался. В конце концов, жук на моей груди тоже давал мне определённые полномочия, и, скорее всего, до виселицы дело не дошло бы. Но выдворение оказалось бы даже худшим вариантом, особенно сейчас, а в том, что влюблённый юнец сможет при необходимости использовать свою власть для удовлетворения личных потребностей, сомнений не возникало.

Позёвывающий Натти, встретив меня у лестницы, спросил:

— Опять чего приключилось? Где лицо потерял?

— Помнишь, ты спросил вчера, баба или мужик эта тварь?

— Ну да.

— Так вот, баба! Самая настоящая!

Рыжий недоумённо вытаращился на меня, но я вместо подробностей отчаянно махнул рукой. И как оказалось, этого жеста было вполне достаточно, чтобы помощник понял всю глубину моего неудовольствия происходящим, предложив собственный способ разрешения неприятных обстоятельств:

— Ну так и пойдём от неё подальше!

— А как же завтрак?

— Ты-то поесть успел? Ну и славно. А я ещё до рассвета вставал перекусить, так что пока сыт.

На пороге я всё же оглянулся. Парочка располагалась на тех же местах, и, судя по улыбке, блуждающей на губах Марис, юноша не оставлял попыток предложить свои услуги. Какого рода? Можно только догадываться.

Раннее утро в Гренте напомнило мне столицу. А впрочем, наверное, все города похожи друг на друга, если сложены из камня и запружены спешащим по своим надобностям народом. Конечно, пышность нарядов не та, да и лица вовсе не настолько самодовольные, как у коренных веентцев, но вполне можно представить, что я вдруг оказался в одном из окраинных кварталов. Представить и…

Пожалеть, что это неправда?

Я невольно остановился прямо посреди улицы, заставляя прохожих обходить меня с обеих сторон.

Ещё совсем недавно сердце переполняли злость и обида на судьбу, подставившую подножку, а теперь страсти улеглись. Успокоились. Потому что я получил приказ и начал его выполнять. И это мне нравится. Это делает меня почти довольным. Значит, зря мечталось о том, чтобы самому отдавать приказы? Значит, нужно было довольствоваться тем, что имелось, и не помышлять об ином? Значит, я настолько глуп и убог, что для счастья мне требуется одна лишь чужая воля?