Звенья одной цепи - Страница 39

* * *

Когда коляска въехала в низкие ворота поместья Мейен, я в полной мере оценил преимущество пустого желудка перед полным. Если бы мы задержались на завтрак, он покинул бы нас уже к середине пути, а так лёгкая муть в голове и горле осела, едва под ногами снова оказалась твёрдая и не склонная к крутым поворотам и прыжкам земля.

Фасад главного здания явно раньше был частью дорожной крепости, которую потом, по истечению надобности, разобрали на камешки, чтобы сложить заново, но уже по другим правилам. Массивная стена, окаймлённая башенками, ворота в ней да герб над воротами — вот и всё, что было оставлено в память о славном доблестном прошлом рода Мейен, а к старой каменной кладке льнули с обеих сторон флигели, выстроенные с размахом столичных предместий. Я задрал голову, пытаясь разглядеть изображённый на щите рисунок, но копыта везущей нас лошади уже цокали по плитам внутреннего двора, и затею погадать на чужом гербе пришлось отложить.

Стены, выходящие во двор, были мокро-чёрными от мелкого, но густого дождя, начавшегося вскоре после нашего выезда из Литто, словно дом по собственной воле надел траур. Впрочем, более ничего напоминающего о посетившем поместье горе мы не увидели: ливрейный лакей, пригласивший пройти за ним, даже не был отмечен соответствующей случаю ленточкой.

В придверном зале, первом на пути гостей и недругов, попадающих в дом, нас ожидали две молодые женщины, похожие друг на друга как сёстры. Впрочем, понять, кто из них дочь хозяина, а кто — аленна, было нетрудно, потому что живот стоявшей слева недвусмысленно намекал на не столь давние заботы мужчины о продолжении рода. Обе темноволосые, темноглазые, пожалуй, одинаково огорчённые, но мужняя жена картинно сжимала в ладонях кружевной платок. И снова ни на одной из хозяек я не нашёл и следа траура: правая была одета в тёмно-жёлтое платье с лиловым кантом, левая в незабудково-голубое. Странно. Если умер глава дома, домочадцам полагалось бы…

— Рады видеть вас так скоро откликнувшимися на наше печальное приглашение, — приветствовала нас та, что явно была дочерью.

Итак, нужно выбирать, кем притворяться и кому подражать. Как поступил бы сейчас многомудрый Атьен Ирриги? Удивлённо приподнял бровь и переспросил:

— Печальное? Тень скорби можно заметить разве что на ваших лицах.

Аленна оскорблённо поджала нижнюю губу, а её спутница сухо заметила:

— Траур надевается по умершим своей смертью, а убиенные ждут отмщения.

Вот сейчас уместно было бы воспользоваться примером Кифа и растерянно пробормотать «о-го-го». Но пришлось спросить, показывая непростительную неосведомлённость:

— И кто убит?

— Корин Певено со-Мейен. Первый наследник рода и мой брат.

Весело, ничего не скажешь. Мало того что помер не старикан, а только вступивший в пору зрелости мужчина, так ещё и не своей смертью.

— Где это произошло?

Сестра умершего повернулась, указывая на двери за своей спиной:

— В лестничном зале. Извольте проследовать за…

Осмотр, осмотр, осмотр. Мёртвые тела меня не смущают, но и не вызывают желания торопиться на встречу с ними. Особенно когда живот собирается требовательно заурчать.

— Не так сразу.

Женщины слаженно хлопнули ресницами.

— Я и мой юный помощник откликнулись на зов вашего горя, едва только наступило утро, и поспешили сюда, отказывая себе даже в малой трапезе. Но раз уж теперь все на месте… — Я постарался придать своему голосу знаменитое атьеновское равнодушное благочестие. — Ваш брат, да не откажет ему Бож в милости своей, а Боженка закроет глаза, умер и более не чувствует земных нужд, а мы, дабы приложить все силы к исполнению службы, сначала должны таковых сил набраться.

— Ну вы и завернули! — восхищённо шепнул Киф.

Главное, самому бы не запутаться. А вот хозяйки хоть и с нескрываемым неудовольствием, но ясно поняли, к чему я клоню.

— Прошу проследовать в трапезную, эрте, — пригласила аленна, а сестра убиенного быстрым шагом направилась к одной из дверей, явно ведущей в места обитания слуг.

Завтрак подали быстро, даже излишне: по крайней мере, куски мяса в жарком горчили свежими угольками, причиной появления которых был, скорее всего, чересчур большой огонь. Женщины так торопятся всучить нам мертвеца? Любопытно — почему? В конце концов, от лишнего получаса ему хуже уже не станет.

Дождавшись, пока Киф промокнет губы, испачканные подливкой, запьёт обильную трапезу ягодным морсом и разложит на спешно освобождённом столе письменные принадлежности, я предложил начать разговор:

— Теперь, утолив наши скромные потребности… Мы полны внимания, эрте, и слушаем вас.

— Вчера ввечеру… — начала было сестра умершего, но предзвенник прервал её вопросом:

— Заявителем будете выступать вы?

Женщины невольно переглянулись, однако всё, видимо, было договорено заранее, потому что аленна даже не попыталась возразить.

— Да.

— Ваше имя?

— Нелин Певено со-Мейен, вторая наследница рода.

— Имя погибшего?

— Корин Певено со-Мейен, первый наследник рода, — послушно повторила женщина, подчиняясь правилам опроса.

— Вы присутствовали при его гибели?

— Нет.

— Кто-то другой присутствовал?

Нелин подумала и отрицательно качнула головой. Киф записал в очередной строке: «Прямых свидетелей происшедшего не имеется».

Хорошо, что парень знает хотя бы последовательность и содержание вопросов, и мне не нужно ничего придумывать. По крайней мере, пока.

— Вы обнаружили погибшего?