Звенья одной цепи - Страница 12

Вместо ответа я положил перед ним на стол четверть часа назад полученное в канцелярии предписание: листок бумаги в кожаных корочках. Содержание послания из Сопроводительного крыла привело представителя городской стражи в некоторое недоумение, но после сверки с собственными документами удостоилось понимающего кивка.

— В патруль, значит?

— Именно так.

Разводящий потёр подбородок, то ли нащупывая редкие волоски, то ли пытаясь выдрать их с корнем.

— Собственно… Выбор невелик. Все патрули, кроме одного, уже отправлены.

— Как угодно.

— Возьмёте? — Обратился разводящий к бородачу.

Тот провёл по мне ничего не выражающим взглядом снизу вверх, потом сверху вниз и лениво кивнул.

Любопытное дело. Если верить заявлению эрте Лаолли, стражники сбиваются с ног на своей службе и слёзно молят о пополнении, неважно из каких источников, а меня встречают полным отсутствием интереса. Кто-то соврал или причина кроется в извечном нежелании делить с чужаком охотничьи угодья? Не удивлюсь, если верно и первое и второе. В любом случае, даже если требования моего предписания не будут исполнены, придётся провести всё время до утренней зари отнюдь не в постели, старательно согретой женой.

— Почему бы не взять? — Командир патруля потянулся, поднимаясь с табурета. — Лишних рук и ног не бывает.

Ясно, в «лишней голове» мне отказали. Но если вдуматься, так оно спокойнее, да и мне привычнее: не надо будет действовать самостоятельно.

— Сейчас ещё одного дождёмся, и в путь. А ты накинь пока. — Мне протянули тёмно-красную короткую накидку.

Она не закрыла камзол полностью, зато теперь я был временно принят в ряды городской стражи, что подтверждала медвежья морда в середине башенного щита, вытканного на передней и задней части накидки. Цеховой знак, пожалованный кем-то из первых Дарохранителей в те давние времена, когда у престола ещё толком не было опор, а Цепи ещё не опутали все пределы Логаренского Дарствия, и у живущих в стенах города была одна-единственная надежда на защиту.

— Я не опоздал? — С улицы в караулку ввалился ровесник разводящего, с юношески розовыми щеками, не привыкшими к прикосновению бритвы, а потому украшенными свежими царапинами.

Командир патруля посмотрел на вновь прибывшего с той же тоскливой ленью, что и на меня, но в голос всё же подпустил побольше ехидства:

— Куда уж тут опаздывать? Стояли городские улицы семь веков и ещё полчаса точно простоят. Да и люди у нас гораздо терпеливее камня.

Юноша слегка покраснел, от чего царапины на щеках, вмиг налившиеся белизной, стали ещё заметнее. Впрочем, оправдываться не стал: может быть, знал, что это положения не улучшит, а может быть, понял, как и я, что командиру патруля, в сущности, глубоко плевать на морозный вечер, маршрут обхода, час отправления и состав команды.

— Раз все в сборе, наконец-то… Пора приступать к исполнению священнаго и па-а-ачетнейшаго долга по охране покоя подданных его милости, проживающих в пределах града, именуемого Веентой, — прогнусил бородач, нарочно коверкая слова: видимо, эту самую фразу он произносил день за днём или вечер за вечером на протяжении уже не одного года. — Выступаем. И пусть Боженка не обольётся слезами при нашем возвращении.

А вот это мне уже не понравилось. Упоминание слёз слишком явно означало, что служба стражников не отличается скукой и безмятежностью. Интересно, сколько их в самом деле не возвращается с патрулирования? И от чего они гибнут, если просят о пополнении?

* * *

Маршрут патруля, с которым мне таки удалось отправиться в ночное, пролегал по Сальным кварталам. Я в окраинной части столицы не бывал никогда, зная лишь по отрывочным рассказам наставника, посвящавшего нас в городскую историю, что прежде сия местность была заполнена небольшими островками не домовладений, а салотопильных хозяйств, поставлявших свой товар всяческим дарственным службам, излишки же свечей и вязких ламповых масел продавались горожанам, пока столица ещё не стала блестящей и величественной. Когда же Веента окрепла и возмужала, потребность в чадящих и мерзко пахнущих изделиях стала пропадать, зато понадобилось расширить городские пределы. Вот тогда Сальные кварталы наполовину снесли, наполовину перестроили, предназначив их под проживание не слишком богатого люда, от вида и запаха которого богачи кривят свои ухоженные лица, но вовсе обходиться без него не удаётся, потому что господам всегда нужны слуги. А некоторым даже очень много слуг.

Впрочем, несмотря на прошедшие века, можно было легко определить, откуда взялось название кварталов: приторно-горькие ароматы так и не выветрились из стен чудом сохранившихся домов-старожилов. Казалось, мутные струйки, заставляющие ноздри брезгливо сжиматься, проступали даже сквозь брусчатку, надёжно укрывавшую далёкое прошлое, а сами камни маслянисто поблёскивали в свете жаровен и перекрёсточных фонарей. Да и взгляды людей, которые попадались на пути патруля, были липкими и тягучими, как переплавленное сало.

Воспользовавшись тем, что двое других патрульных остались чуть позади, командир вполголоса поинтересовался:

— Проштрафился чем, раз сюда прислали?

М-да, подчиняться правилу выжидательного молчания куда приятнее, нежели быть вынужденным отвечать пусть и на вполне невинный вопрос. Но полной немоты человек, определённый мне в начальники нынешней ночью, явно не одобрил бы, так что пришлось приподнять завесу столь интересующей его тайны. Причём стараясь не допустить продолжения ненужных расспросов: